Первое сентября. Очень радостно в этот день. Мир вокруг становится каким-то золотым с зеленым переливом.
Дети. Они весело шагают в школу. Их ждут там друзья и любимые учителя, интересные уроки, первая любовь, свидания под лестницей, жизнь…

По пыльной дороге шли две девушке в форме и в бантах. Яркие астры в руках горели красным цветом. Они сегодня идут в последний одиннадцатый класс. Они сегодня заведут малышей-первоклашек в стены родной старенькой школы, рядом идут такие же ученики и их родители. Городок у них маленький, поэтому все друг друга знают и приходиться девушкам прерывать их разговор и здороваться с прохожими.
- Не хочу я в школу, - белокурая Маринка, которая так разительно отличается от сестры, поправляет лямку от белоснежного фартука.
- Знаю я, что ты поругалась с Мишкой, поэтому и не хочешь. Он сегодня, наверное, будет тебе назло ходить с другими девочками, - усмехнулась Соня, - а я вот не стала ругаться с Павлом, мне он сегодня нужен, - Соне хотелось разозлить сестру.
- Это только вы можете ругаться по расписанию, - огрызнулась Марина и остановилась.
Вдали показалась их школа. Во дворе уже собирался народ. Первый звонок. Как много всегда они ожидали от этого дня. Вдруг Марина подскочила, схватила сестру за руку и потащила к школе. Тоненькие каблучки босоножек утопали в земле.
- Мика, ты чего? Я не могу так бежать в такой обуви,- Соня пыталась справиться с сестрой.
- Пошли быстрее, там Миша. Нам надо с ним не встретиться, - Марина продолжала тащить сестру.
Соня не знала, как с ней справиться и привела последний довод:
- Ты сломаешь каблуки!
Марина резко остановилась, одернула форму, высоко подняла голову и спокойно зашагала по дороге. Соня засмеялась. Она знала, что сестра не может появиться в школе в плохом виде. Она всегда появлялась во всем блеске.
- Мик, а Мик, ты невыносима. Ну, помирись с ним, – уговаривала свою сестру Соня.
- Вот еще, - фыркнула красавица и поднесла букет к лицу.
Мишка почти нагнал девчонок. Марина шла, задорно виляя бедрами и мелко переступая на высоких каблуках. «Красивая. И любимая, конечно. Мы обязательно поженимся, когда закончится школа. Ну и что, что мы вчера опять поругались. Она моя капризуля. А спина, какая ровная, как у богини. И губы, - он представил ее губы, которые так любил целовать, - полны нежности», - он поравнялся с девочками и поздоровался с Соней. Соня весело улыбнулась в ответ.
- Первоклашка, первоклашка, у тебя сегодня праздник, - пропел Миша и щелкнул по Марининому банту.
Марина скривилась и надменно произнесла:
- Деревня.
Миша сразу отреагировал:
- Нашлась мне «мегаполис». И спина у тебя неровная и губы совсем обычные, - зачем-то обиженно добавил он и пошел быстрее.
Марина осталась стоять с широко распахнутыми от удивления глазами.

Началась линейка. Выпускники прошли круг почета, крепко держа за руки первоклашек. Так торжественно и чинно шагали они. И Маринка с Соней, и Пашка с Мишкой шли и думали о будущем. Им осталось учиться последний год, а там что их ждет? Целая жизнь. Построились в ряд, поставили перед собой малышей с огромными букетами, и приготовились слушать директора.
Девять тридцать утра. Солнце еще не печет. Соня весело переступает с ноги на ногу, и ее банты трясутся от ее движений. Пашка с любовью смотрит на нее и стоит рядом и зачем-то дергает ее за платье. Миша коситься на Мику. «Она все-таки красивая», - думает он. Марина знает про свою красоту и гордо держит русую голову. Все с детства втолковывали ей, что она красавица. Да, она необычная. Ни у кого в их городе нет таких белокурых волос. Восточные девушки смуглые и чернявые, а она родилась такой беленькой, бледненькой и очень красивой. Директриса начала свою ежегодную речь. Все те же слова, что и десять лет подряд. Марина сощурилась. Что-то не то. Страшно как-то и ужасно хочется, чтобы Миша взял ее за руку. По спине прошел холодок. Вдруг вспомнились мамины добрые руки. Мама. Она опоздает немного, ведь она такая же модница, как и Марина. Соня всегда смеется над ними. Минуты вдруг пошли как на отсчет. Отсчет чего? Кто им скажет, что это отсчет минут их жизней? Их невинных детских жизней. Мика вдруг подняла голову и поняла, что сейчас что-то произойдет. Она поискала глазами Мишу и неуверенно улыбнулась ему. И все…. За ее улыбкой кончилась жизнь. Загремело вокруг, завизжали люди, Соня вцепилась в ее ладонь, и Пашка куда-то побежал. Миша попытался пробиться к ней, но его отшвырнуло еще одним взрывом, и Марина услышала крик. Свой собственный крик. Она попыталась пробиться к Мише, но ее вдруг кто-то толкнул и больно стукнул. Мика пошатнулась и попыталась ухватиться за Сонину руку. Последнее, что она увидела, были Сонины обеспокоенные глаза.
Когда Марина открыла глаза, то поняла, что они в спортзале. Причем все. Все ученики толпились в спортзале. Было душно и ужасно хотелось пить. Соня сидела рядом и раскачивалась из стороны в сторону.
- Сестренка, что случилось? Почему мы здесь? – Марина привстала и прижалась к Соне.
Соня как-то странно дернулась, обняла сестру и заплакала. Соня заплакала? Это было что-то невероятное. Марина испугалась.
- Маленькая, ты что? Мы сейчас пойдем к маме, слышишь? – Марина попыталась успокоить сестру.
- Никуда мы отсюда не уйдем. Мы здесь останемся навсегда.
- Да что ты такое говоришь?
- Мы все заложники, при чем смертники. Пока ты была без сознания, убили двух первоклашек и пятерых наших, - Соня говорила шепотом, глухо и в ее голосе прорывались нотки истерики.
Почему-то в голове сразу возник образ Мишки. Марина видела, как он падал.
- Миша? – спросила она.
- Нет, он в том углу, - Соня указала на противоположную стену. Марина отыскала глазами любимого и вздохнула.
- Мика, я не видела маму. Она еще не пришла?
- Нет, Сонечка. Мама как всегда опоздала, слава Богу.
Соня промолчала. К ним пробрался Пашка. Он обнял сестер за плечи и зашептал им:
- Рядом окно. Вы обе должны выбраться, пока эти уроды отвернутся.
Соня замотала головой. Пашка рассердился и схватил ее за руку:
- Прекрати геройствовать. Никому сейчас не нужна твоя смелость. Ты полезешь в окно!
- Нет, не полезу, - всхлипнула Соня и тихо спросила, - а любовь моя тебе тоже не нужна?
- Ценой твоей жизни нет. Не нужна. Хочешь, я скажу тебе, что ненавижу тебя? Тогда ты полезешь?
- Нет.
- Мика, скажи ей, - обернулся Паша на бледную Марину.
- Я тоже не полезу, - еле слышно произнесла она.
Паша стукнул себя по колену.
- Нашлись мне, героини. Миша вылезет позже, а вы сейчас.
Мика покачала головой. Паша огляделся вокруг. Вдруг ему пришла в голову идея, как заставить сестер выбраться отсюда. Он нагнулся к ним поближе и тихо сказал:
- Ладно, если сами не хотите спасаться, то о малышах подумайте. Вы их с собой возьмете. По два на каждую. Поможете им выбраться в окно и побежите налево. Я смотрел, там никого нет.
- А можно мы шестерых хотя бы возьмем, - вдруг спросила Соня.
Паша оглядел их, как бы оценивая, справятся эти худышки с детьми, и кивнул.
Соня притянула к себе одного из первоклашек и на ухо сказала ему:
- Ты сейчас пойдешь с нами, мы поможем тебе выбраться через окно.
Первоклашка с удивлением и страхом уставился на Соню. Марина ухватила Соню за руку:
- Я никуда не пойду без Миши.
Соня схватила сестру за руку и быстро зашептала:
- Мама не переживет, если мы погибнем. Мы должны попробовать выбраться. Хотя бы одна из нас должна остаться в живых. Мика, послушай, мы просто обязаны сбежать отсюда.
- Нет, – она непреклонно настаивала на своем.
- Мика!
- Нет!
- Как хочешь, я тебя просила, - Соня отвернулась, но потом обняла сестру и попросила, - только береги себя, глупенькая.
Марина сглотнула слезы и посмотрела на Мишу. Он был так далеко от нее, а теперь она останется совсем одна. Одна со своим страхом. Одна с отчаяньем. Но главное, что сестра выберется. Марина видела, как Паша помогает Соне переправить малышей за окно. Марина подползла к ним и стала помогать. Соня улыбнулась сестре и погладила ее белокурые волосы. Марина посмотрела в ярко-карие глаза. Марина запомнила их именно такими: испуганными, обеспокоенными, любящими. Запомнила. Каждую ночь теперь она будет просыпаться в слезах. Ей будет сниться эти глаза, и сотни других глаз. Глаз, которые больше не будут смотреть на наш мир. Глаз, которые погаснут за эти три дня. Три дня смерти в Беслане.
Соня приподняла маленькую девочку. Малышка ухватилась за подоконник и подтянулась. Марина с тревогой оглядывалась на их охранника. Он разговаривал по телефону, что-то кричал и смотрел совсем в другую сторону. Марина увидела, что Миша стал понемногу приближаться к ним. Но внимание ее вдруг отвлек крик охранника, удивленный возглас Сони и отчаянный крик Паши. Она резко обернулась на сестру и увидела ее на полу. Из-под нее медленно вытекала красная лужица. Паша прижимал руки к ее животу, что-то кричал, размазывал ладонями слезы по щекам. Слезы смешались с Сониной кровью. Марина зажала себе рот и согнулась пополам. Зачем-то она кинулась к сестре, пытаясь, как и Паша, закрыть зияющую дыру в ее животе. Зачем-то просила Соню открыть глаза. Зачем-то сжимала руку сестры. Секунду. Всего только секунду Соня жила после выстрела. И успела увидеть только Пашкины глаза. Такие любимые и родные Пашкины глаза. А больше ей и не надо было ничего. Она еще не знала, что через день она встретится с любимым там, где-то за гранью возможного. Встретится и вздохнет с болью и облегчением, что она теперь не одна. Да и не может быть она там одна. Их много. Жертв теракта в Беслане.
- Всем лежать, твари, - закричал их охранник и ударил одного мальчика, который пытался оттащить Пашу от Сони, - если еще раз кто-то из вас попробует сбежать или встанет с пола, я здесь все подорву.
Марина забилась в свой угол и сжалась в крохотный трясущийся комочек. Миша наблюдал за ней. Ему срочно надо было пробиться к ней. Она не сможет там одна, она только что потеряла сестру. Миша пополз. Он осторожно продвигался к ней. Когда он был в двух шагах от нее, Миша увидел, как она подняла голову. Маринины глаза были красными от боли. Она оглядела зал и увидела охранника, который убил ее Сонечку. Марина вся напряглась. «Не надо, - попросила она себя, не смей. Он тебя убьет. Соня просила остаться живой. Не сходи с ума». Но ее тянуло неведомой силой кинуться на ту мразь, что убил ее сестру. Кинуться и убить его, или хотя бы выцарапать ему глаза. Миша проследил за ее взглядом и вздрогнул. Слишком много ненависти и боль было в ее глазах. Миша вдруг понял, что она сейчас кинется на охранника. Он сделал одно резкое движение, прыгнул на нее, прижал ее к полу и зашептал:
- Не надо, маленькая. Отпусти ее. Плачь, слышишь, плачь.
Марина сжала в кулачках рукава его белой рубашки и затряслась от слез.
- Вот и молодец. Мы выберемся. Только потерпи. Ты должна быть сильной. Ты теперь у мамы одна.
Марина поняла, что сейчас закричит. Она прикусила себе руку и протяжно застонала. Миша моргнул, сгоняя слезы. Хоть он должен держаться. Совсем близко Паша обнимал тело Сонечки. Ее белый бант стал бардовым, а фартучек ярко алым.
- Жарко, - вдруг прошептала Марина, - хочу пить.
- Я придумаю что-нибудь. Воды не дают. Расстегни форму, тебе станет легче.
Марина мотнула головой.
- Не стесняйся, сейчас не время. Посмотри вокруг, все уже давно разделись до гола.
Марина оглядела зал. Взгляд опять наткнулся на Соню. Миша притянул ее к себе и обнял:
- Не смотри туда.
- Ты будешь со мной?
- Конечно, любимая. Я всегда буду с тобой. Ты держись, - попросил он.
Марина посмотрела на маленькую девочку, которая сидела рядом. Она была совсем одна. Марина протянула ей руку. Малышка ухватилась за нее и подвинулась к ним. Марина прижала к себе ребенка. Им оставалось еще два дня. Два дня мужества. Два дня страха. Два дня, которыми правит смерть.

Минуты ползли с мучительной медлительностью. Марина слизнула с руки капельку пота. Миша убрал ее руку и прошептал:
- Терпи, терпи.
Паша сидел рядом, спрятав голову руками. Люди сидели, почти не шевелясь. Многие были без сознания. Шел третий день плена. Дети уже не плакали, только иногда где-то раздавался горестный плач и все понимали, что еще один ребенок не выдержал жажду. Взрывы в школе уже не пугали их. Прошлой ночью Марина и Миша сказали друг другу больше, чем они говорили за три года их любви. Они мечтали, они говорили о своей любви, они даже молчали об одном. А вот теперь эта тишина изводила Марину. Почему-то казалось, что они говорили в последний раз и больше нечего сказать. И жутко становилось от этой мысли. Рядом, за стеной послышались крики. Марина с тревогой посмотрела на Мишу. Он весь насторожился и прижал к себе девушку. Охранник вдруг упал и люди поняли, что свобода совсем близко. Дети кинулись к окнам. Марина помогла малышке выбраться в окно, подозвала другого мальчика. Миша подтолкнул ее:
- Иди и ты.
- Нет, я потом, с тобой, - глаза у Маринки горели.
Марина помогла еще нескольким малышам, но за школой послышались выстрелы и грохот, и Миша подсадил Марину на окно:
- Лезь. Я еще успею помочь некоторым детям. Я успею. Я люблю тебе, помни, - зачем-то добавил он.
Марина спрыгнула в школьный сад и отбежала на пару метров. Она успела только обернуться. Еще одурманенная чувством свободы, еще ликующая от победы над террористами, еще только что почувствовавшая счастье, она опустилась в море боли и разочарования. Прогремел, такой уже привычный за эти два дня, взрыв и одна из стен спортзала рухнула и накрыла под собой ее надежду, ее любовь, ее будущее. Она вскрикнула и опустилась на траву. Сотни глаз устремились на развалины. Под обломками погибли чьи-то дети, родители и чья-то любовь. У Марины погиб любимый и друг. Пашка даже и не собирался уходить, когда они с Мишей помогали детям. Он возился возле Сони, поправлял ее форму и шептал ей, что совсем скоро они выберутся. Еще вчера Паша начал сходить с ума. Марина знала, что Мишка вытащит оттуда Пашу, они же друзья. Теперь Марина пыталась закрыть глаза и не видеть всего этого. К ней уже подбежали люди, совали ей в руки воду, что-то спрашивали. Марина смотрела вокруг обезумевшими глазами и не могла даже глубоко вздохнуть от боли. Единственного кого она видела сейчас, была ее мама. Марина прижалась к ней:
- Мама, мамочка, - ей показалось, что она кричит. Но женщина, которая обнимала свою дочь, слышала только ее надтреснутый шепот.

Первое сентября. Сегодня для Марины особенный день. Она идет по знакомой дорожке, опустив голову. Ее красивые белокурые волосы покрывает черный платочек. Как много теперь в их городе женщин в черном. Их называют «матери Беслана», платят им деньги, таскают по судам, а детей вернуть не могут. Ее мама тоже ходит в черном. И Марина тоже. Хотя прошло уже пять лет. Рядом в припрыжку бежит маленькая девочка. Она то хватает Марину за руку, то отпускает и забегает немного вперед. Они идут в сторону их старой школы. В руках у Марины цветы. Ярко-красные астры. И бутылка воды в пакете. Их нагоняет молодая женщина.
- Привет Маринка. Ты в школу? – спрашивает она.
- Да, Гульнара. Давно не видела тебя.
- Да уехали мы из этого проклятого места. Школу в Москве заканчивала, - объясняет девушка, - а это кто, - она наклоняется к малышке.
- Дочка, - слабо улыбается Марина.
- Как тебя зовут? – смеется Гуля.
- Соня, - важно отвечает девочка и прячется за мамину ногу.
Гуля смахивает, непрошенные слезы и глухо произносит:
- И не осталось почти никого с нашего класса.
Марина кивает. Слез все равно нет больше.
- А как зовут твою маму, - Гуля никак не отстает от девочки.
- Мика, - отвечает девочка и сильнее прижимается к своей серьезной и грустной маме.
Гуля соскакивает и, не попрощавшись, бежит в сторону школы. Марина знает, что Гуля вспомнила сейчас Соньку, свою младшую сестру, которая погибла тогда, и друзей.
Мика. Только Соня называла так Марину. Так и никак по другому. А теперь вот и дочь.
Марина продолжает свой короткий путь к ним. К родным и любимым. К тем, кого уже не вернуть. Спортзал так и стоит. Только обломки убрали, а три стены стоят. И на каждой висят фотографии детей. Марина подошла к одной из стен. До сих пор очень больно здесь находиться. Соня, Паша и ее Миша смотрят на нее с фото. Марина поставила им воды и положила цветы.
- Мам, а зачем им водичка, - любопытничает Сонечка.
- Они пить хотят, доченька.
Соня ничего не понимает, но стоит теперь тихо и с интересом смотрит на ряд бутылок с водой. Марина проводит рукой по фотографиям и шепотом говорит:
- Я с вами, мои хорошие. И Соня с вами. Сестренка, смотри на племянницу. У нее глаза твои. Или отца. Правда, Мишка?

Первое сентября. Очень грустно в этот день. Мир вокруг становиться каким-то черным с красным переливом.
Дети. Они больше не пойдут в школу. Их ждала там вовсе не любовь и первые свидания. Их поджидала смерть. И никто не остановил, никто их не спас. Скажите, это Жизнь?

by Mia-amor